8. В разделе «Иностранная литература» опубликованы три текста.
8.1. Рассказ английского писателя Йена Уотсона/Ian Watson, который называется в оригинале “Black Wall of Jerusalem” (2002, ант. “Science Fiction: DAW 30th Anniversary”; 2006, авт. сб. “The Butterflies of Memory”) перевел на польский язык под названием “Czarna sciana w Jerozolimie/Черная стена в Иерусалиме” ПЕТР ЛЕВИНЬСКИЙ/Piotr Lewiński (стр. 13—27). Иллюстрации МАРЦИНА НОВАКОВСКОГО/Marcin Nowakowski.
В Иерусалиме Изабелла Сантос, одна из туристок, приехавшая из Калифорнии, рассказала главному герою рассказа Филипу о том, что ее привели в этот древний город изнурявшие ее сны. «Сны о городе из блестящего камня, о крепостных валах, вратах, башнях, куполах, церквях и мечетях и о людных базарах. Городе, в котором она могла летать как птица над улицами, заполненными монахами в рясах, иудеями в черных сюртуках и шляпах со свисающими из под них пейсами, бедуинками в пестрых платьях – и всегда в конце концов подлетала, уже в одиночку, к сплошной стене из лоснящегося базальта или гагата, на которой видела свой силуэт, обведенный ниткой серебристого света, как будто дверь, ведущая куда-то. Она прикасалась к этой своей тени, лицом к лицу, ладонью к ладони, дверь открывалась, и хотя стена все еще ее удерживала, она видела некую тьму, подстерегающую ее по ту сторону». Филип и девушка пускаются на поиски Черной Стены и находят ее. Находят на свою голову…
Йен Уотсон – частый и желанный гость нашего журнала, где напечатаны уже многие его рассказы, он отметился в нем и очень интересной статьей (см. “NF”, № 9/2003).
На русский язык рассказ не переводился. Заглянуть в его карточку можно ТУТ А почитать об авторе можно ЗДЕСЬ Проследить же за его публикациями в нашем журнале проще всего по тэгу “Уотсон Й.”
8.2. Рассказ американского писателя Кена Брейди/Ken Brady, который называется в оригинале “Clothes Make the Man” (2002, “Talebones” № 24, Spring; 2006, “Midnight Street”, Winter), перевела на польский язык под названием “Szata czyni człowieka” МАРИАННА ПЛУСА/Marianna Płusa (стр. 28—31). Иллюстрации АРТУРА СИТНИКА/Artur Sitnik.
В английском языке существует поговорка “Clothes do not Make the Man”, ее эквивалент в русском языке – «Встречают по одежке, но провожают по уму», или, более близко к лексическому составу, «Не одежда красит человека, но человек одежду», а в польском языке “Nie szata zdobi człowieka, lecz człowiek szatę”. Дословный же перевод с английского на русский звучит, как «Не одежда делает человека». У Брейди частица not отброшена, и сентенция читается как «Одежда делает человека» или «Одежда делает мужчину». Вот это последнее, пусть корявенько переведенное, и выражает суть рассказа Брейди, где речь идет об адвокате, который самоутверждается как в суде, так и в глазах собственной жены с помощью весьма особого «рабочего костюма». Польский перевод названия теряет, к сожалению, двусмысленность английского выражения – “Szata czyni człowieka” значит только «Одежда делает (творит) человека». В переводе на русский этот второй смысл, вероятно, тоже потерялся бы. А вот в переводе на белорусский и украинский, пожалуй, сохранился бы.
На русский язык рассказ не переводился. Ни карточки рассказа, ни биобиблиографического профиля писателя на сайте ФАНТЛАБ нет.
8.3. Рассказ американского писателя Лоуренса Шимеля/Lawrence Schimel, который называется в оригинале “The Anvil of Her Pride” (1999, ант. “Sword and Sorceress”, vol. XVI), перевел на польский язык под названием “Dziecko I kowadło” БЛАЖЕЙ ДЗИКОВСКИЙ/Błażej Dzikowski (стр. 32—36). Иллюстрации ГАБРИЭЛИ БЕЦЛИ/Gabriela Becla.
И вновь проблемы с переводом названия. Название рассказа в переводе с английского звучит весьма даже точно относительно содержания — «Наковальня ее гордыни», а еще точнее было бы назвать рассказ – «Наковальня, на которой разбилась ее гордыня», поскольку речь в нем идет о женщине, занимающейся кузнечным делом и выковавшей смертоносный меч не только для отца ее ребенка, но и столь же великолепный меч для его убийцы – ну вот не могла отказать заказчику-чужестранцу, гордыня не позволила, хотя сердце и предчувствовало беду. Польский вариант названия нейтральный – «Ребенок и наковальня» и лишь косвенно касается содержания рассказа.
На русский язык рассказ не переводился. Заглянуть в его карточку можно ЗДЕСЬ А биобиблиографии писателя на сайте ФАНТЛАБ нет.
6.4. Рассказ английского писателя Йена Уотсона/Ian Watson, который называется в оригинале “Butterflies of Memory” (2003, ант. “The Third Alternative”; 2006, авт. сб. “The Butterflies of Memory”) перевел на польский язык под названием “Motyle wspomnień/Бабочки воспоминаний” ТОМАШ ГАЛОНЗКА/Tomasz S. Gałązka (стр. 30—36). Иллюстрации МАЛГОЖАТЫ ЕНДЖЕЙЧАК-НАЛЯЗЕК/Małgorzata Jędrzejczak-Nalazek.
Героя рассказа Тома Кавендиша, преуспевающего менеджера среднего звена, настораживает звонок одноклассника, который сообщает ему некоторые такие подробности об их совместном прошлом, каких он совершенно не помнит. На консультации у врача-психиатра он вспоминает, что они с ней (психиатр – женщина) некогда занимались любовью, чего, по ее словам, не было, но она признается, что ей также докучают «чужие воспоминания». Что происходит, и как с этим связаны телефоны последних моделей, которыми они обладают?..
Йен Уотсон – частый и желанный гость нашего журнала, где напечатан целый ряд его рассказов, а последний раз он отметился в нем и очень интересной статьей (см. “NF”, № 9/2003).
На русский язык рассказ не переводился. Заглянуть в его карточку можно ТУТ А почитать об авторе можно ЗДЕСЬ Проследить же за его публикациями в нашем журнале проще всего по тэгу “Уотсон Й.”
Новейшая постмодернистская «космическая опера» — это «Яблочное зернышко» (“Appleseed”, 1999) критика и теоретика НФ Джона Клюта (John Clute).
Претенциозным, оргиастическим способом он создает НФ, опираясь на собственную теорию фэнтези, описанную в «Энциклопедии фантастики», которую сам же и написал. Он использует эту теорию, как основу для построения «космической оперы», что гениально и прекрасно ему удается, хотя части обычных читателей повышенный интеллектуальный уровень текста может не понравиться.
Очередное важное событие – это «Свет» (“Light”, 2002) М. Джона Гаррисона (M. John Harrison),
лирическое возвращение к «космической опере», которая была jeu d’esprit его молодости, то есть к «Устройству с Центавра» (“The Centauri Device”, 1974).
Он вернулся к этой книге после многих лет исследований хрупкой нежности человеческого сердца. Также Пол Макоули (Paul McAuley) написал «космооперную» трилогию «Пять сотен миллиардов звезд» (Four Hundred Billion Stars: “Four Hundred Billion Stars” – 1988; “Of the Fall” – 1989; “Eternal Light” – 1991)
и несколько «более мягких» романов твердой НФ, поскольку, будучи биологом, занимается обычно созданиями, сотворенными из более мягкого, чем сталь, материала. Его прекрасный роман «Сказочная страна» (“Fairyland”, 1995) представляет читателю Европу, опустошенную биотехнологиями, нанотехнологией, генетической инженерией и психоактивными вирусами.
В его новейшей книге «Паутина» (“Whole Wide World”, 2001) – ведь это WWW, не так ли? – речь идет о полиции и компьютеризованной технологии слежения за людьми.
Твердая НФ par excellence – это область деятельности Стивена Бакстера (Stephen Baxter), который задает себе вопрос, как, располагая достижениями современной технологии, творить чудеса в Солнечной системе, например организовать полет на Титан.
Такой полет, как он сам показывает – путешествие в одну сторону; Бакстер умеет будить воображение, но умеет и его обуздывать. С тех пор, как он написал «Путешествие» (“Vojage”, 1996)
– эпический роман о том, как мы могли полететь на Марс (но это нам не удалось), его писательское мастерство получило значительное развитие: он перестал сочинять правдоподобные истории о космосе, его проза обрела утонченность и психологическую глубину.
Есть еще Кен Маклауд (Ken MacLeod), пишущий тексты, где НФ смешана с пропагандой анархизма (что, как ни парадоксально, добавляет ему поклонников из правых сил).
Есть также Йен Макдональд (Ian MacDonald) (умеет писать, как каждый другой писатель, только лучше)
и, наверное, много других Йенов и Мак-как-их-там, чтобы мы не забывали, что Шотландия все еще входит в Британское Содружество. Ну и кибернетик Чарльз Стросс (Charles Stross) с каждым годом пишет все лучше и лучше,
Джон Кортни Гримвуд (Jon Courtenay Grimwood) сочиняет романы об альтернативной фантастической Северной Африке,
а марксист Чайна Мьевиль (China Miéville) занимается (вы не догадаетесь) выдуманными проблемами бароккового мира фэнтези.
Да, что-то начинает твориться и в Новой британской фэнтези, гораздо более интересное, чем клонирование Толкина, но об этом умолчим, поскольку здесь речь идет о современной британской НФ, а не фэнтези.
Таким образом, именно сейчас в Великобритании создается то, что считается важнейшим в современной НФ (real stuff, если употребить сленг, родом из NASA). С этим можно не согласиться, поскольку всегда найдутся исключения и контраргументы, но такие споры только придают нам бодрости. Потому что именно бодрость в современной британской фантастике – и есть самое важное; бодрость и возбуждение, которое порождает уверенность в том, что то, что мы пишем, имеет значение – интеллектуальное, эмоциональное, стилистическое и (не побоюсь этого слова) футурологическое.
12. Как бы вдогонку большой статье Доминики Матерской в разделе «Писатели о фантастике» размещена сравнительно небольшая заметка английского писателя Йена Уотсона/Ian Watson, переведенная также ДОМИНИКОЙ МАТЕРСКОЙ:
SPACE OPERA ПО-НОВОМУ
Space opera po nowemu
В шестидесятых и семидесятых годах прошлого века наиболее занимательным в британской фантастике было революционное и экспериментальное художественное движение, связанное с “New Worlds" — журналом, редактировавшимся Майклом Муркоком (Michael Moorcock). Этот журнал значительно отличался от «старого» “New Worlds”, где главным редактором был Тед Корнелл (Tad Carnell), печатавший в нем истории о космических приключениях. Внутренний космос заменил внешний, Джеймс Баллард (J.G. Ballard)
создавал психодрамы, описывающие различные катаклизмы, уничтожавшие цивилизации (что, однако, оказывалось соответствующим подсознательным желаниям героев романов)
и рисовал городские пейзажи с путаницами автострад и тысячами автомобильных катастроф.
Брайан Олдисс (Brian Aldiss) писал роман об LSD.
Кристофер Прист (Christopher Priest) приступал к исследованию парадоксов и внутренних пейзажей, возмущающих порядок действительности.
То, что удивляет в последние годы в Великобритании – это ренессанс «космической оперы» (space opera) (зачастую сочиняемой с современным, постмодернистским упорством) и твердой НФ, в которой обычно специализировались американцы, считавшие британскую фантастику депрессивной, постколониальной и антитехнологической.
Быть может это Йен Бэнкс (Ian Banks) дал толчок возвращению к «космической опере», опубликовав в 1987 году роман «Вспомни о Флебе» (“Consider Phlebas”), действие которого разворачивается в будущем, где наша цивилизация располагает высокоразвитой техникой и заселяет всю Галактику.
В этом мире можно добыть почти все и почти даром, но, разумеется, скрытая в человеческой натуре бестия неустанно дает о себе знать. Пожалуй, цитата из Т.С. Элиота не могла быть использована в качестве названия ни для одной из книг традиционной «космической оперы». Откровенно говоря, когда сам термин "space opera" появился в 1941 году, его использовали для выказывания пренебрежительной оценки тогдашним произведениям: наивным и беспомощным описаниям межзвездных приключений, разворачивающихся в широчайших галактических масштабах. Бэнкс использует те же масштабы, но относится к тому, о чем пишет, с иронией, осознанно стилизует текст, пробуждая «космическую оперу» к новой жизни. Жаль, что достигнутая слава и высокие тиражи его книг привели к том, что Бэнкс (это мое личное мнение) изрядно обленился и сейчас чуть ли не пренебрегает своими читателями.
Колин Гринленд (Colin Greenland) также способствовал ренессансу «космической оперы» бравурным и искрящимся юмором романом «Вернуть изобилие» (“Take Back Plenty”, 1990) и другими своими книгами (хотя новейшую, чтобы не брести в колее – он написал в главном течении).
и его продолжениями «Город бездны» (“Chasm City”, 2001)
и «Ковчег спасения» (“Redemption Ark”, 2002),
величиной и мрачностью подобными готическому роману. Ну и есть еще Джон Мини (John Meaney), который дебютировал романом «Удерживать бесконечность» (“The Hold Infinity”, 1998),
а затем написал «Парадокс» (“Paradox”, 2000)
и «Контекст» (“Context”, 2002)
– действие всех трех романов разворачивается в отдаленном будущем и весьма отличается от того, которое описывалось традиционной британской фантастикой несколько десятков лет назад, где герои «приключались» в близком будущем, а самой чужой из планет была (если перефразировать Балларда) Земля. Питер Гамильтон (Peter Hamilton) пытался без особого успеха писать романы о близком будущем, но, поставив на рынок несколько таких триллеров, набрал творческого размаха и создал трилогию «Пришествие ночи» (“Nights Down”, 1997 — 2000), умело сочетая элементы НФ и horror-а.
Еще один интересный автор – это Ричард Морган (Richard Morgan); в романе «Видоизмененный углерод» (“Altered Carbon”, 2002)
он беспардонно предрекает будущее, в котором вовсю ведутся эксперименты с человеческим телом – этакий космобоевик плюс киберпанк. Может быть слишком беспардонно! И Морган, и Мини как бы говорят: вы только гляньте, как я крут! – и описывают воистину жуткие пытки. Может, еще повзрослеют. Первая книга Моргана блеснула подобно метеору, но еще рано пророчить, что из автора, как писателя, получится.
Конец восьмидесятых годов застал британскую фантастику в интересном положении (э-э… Ну -- так в оригинале. W). С одной стороны она развивалась в оппозиции к очередным американским модам, а с другой – оставалась в тесном контакте с главным течением – воздействуя на него, противопоставляясь ему и черпая из него. В такой ситуации, которая, несмотря на различные художественные повороты, длится по сей день, в Англии образовался рынок звезд-насмешников. На фоне известных имен (все еще пишут Кларк, Олдисс, Баллард, на полках книжных магазинов сменяют друг друга все новые и новые издания произведений Толкина) сияет небольшая группа творцов коммерческих бестселлеров – законодателей мод, овладевших не только Англией и Соединенными Штатами, но и всем миром.
Кроме Джоанн Роулинг (Joanne Rowling) все они специализируются в пастишах и юмористической литературе. Терри Пратчетт (Terry Pratchett) создал Диск (Плоский мир) – мир неустанных пародий как фантастических стереотипов, так и житейских перипетий XX века.
Воспитанник и подмастерье Пратчетта (совместно написанные сценарии и роман «Благие знамения» [“Good Omens”, 1990])
Нил Гейман (Neil Gaiman) предпочитает стилизации – от якобы сказочной «Звездной пыли» (“Stardust”, 1998),
через уподобленную Алисе «Коралину» (“Koraline”, 2002)
до городской фэнтези «Задверье (Никогде)» (“Neverwhere”, 1996).
Дуглас Адамс (Douglas Adams) в конце концов довел традицию и шаблон американских космических приключенческих романов до абсурда, написав «Автостопом по Галактике» (“The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy”, 1979), один из безусловных бестселлеров конца века.
Начало нового тысячелетия на Британских островах характеризуется стабильностью рынка фантастики, на котором размещаются несколько ее поджанров. Классическая, твердая НФ представлена книгами Стивена Бакстера (Stephen Baxter), отставного ученого, который помимо того, что интересуется математикой и астрофизикой, является страстным историком-любителем (действие одного из его романов «Антилед» [“Anti-Ice”, 1995] разворачивается в викторианской Англии с подробным описанием реалий того времени).
Кроме него твердую фантастику пишет также Йен Уотсон (Ian Watson), автор великолепных рассказов (сборник «Медленные птицы» [“Slow Birds”, 1985]) и несколько более слабых романов.
В последнее время Уотсон, однако, пишет гибридные романы, в которых переплетаются элементы НФ и фэнтези, например «Магия королевы, магия короля» (“Queenmagiс, Kingmagiс”; 1986).
Упоминавшаяся уже Джоанн Роулинг (J.K. Rowling), чей цикл о Гарри Поттере в очередной раз отсылает читателя к викторианским образцам историй о другом, волшебном мире, сотворила нечто среднее между сказкой и фэнтези, и ее успех, похоже, частично обусловлен умелым использованием фантастических стереотипов.
Продолжает появляться амбициозная фантастика, соприкасающаяся с литературой основного течения – наиболее интересным ее представителем является Дэвид Митчелл (David Mitchell), автор романов «Литературный призрак» (“Ghostwriten”, 1999)
(Ну да, ну да -- перевод названия на русский язык не совсем корректный. W.)
и «Сон № 9» (“Number 9 Dream”, 2001)
– неслыханно гетерогенных, объединяющих черты киберпанка и реалистического психологического романа, и исполненных очарования азиатскими культурами.
Несмотря на такую разнородность, наибольшего успеха достигли пародисты и насмешники. Почему молодые англичане любят Пратчетта и Адамса, которые не предлагают ничего нового, а лишь высмеивают старое? Видимо на Британских островах, в колыбели мировой фантастики, трудно удивить читателя оригинальностью замысла – фантастические истории здесь издавна составляют один из важнейших поджанров массовой культуры. В виде книг, комиксов, экранизаций и радиопостановок (автором каковых был среди прочих и Адамс) они окружают читателей, создавая впечатление повторяемости и исчерпанности. Писателям, которые умеют их пародировать, принадлежит будущее – по крайней мере первая декада нового тысячелетия.
облако тэгов
